С религиозной точки зрения развитие региона было медленным, религиозные ордена, действовавшие там, очевидно, не пользовались сильным влиянием у занятого коммерцией населения. Все же к 1380 г. религиозная энергия людей начала проявляться, и человеком, давшим этой энергии местное оформление, стал Герард Гроот. Первоначально “Devotio Modema” была задумана как средство для преобразования жизни духовенства и мирян, но принципы, которые предлагало ради этой цели данное движение, были в основе своей монашескими. Жизнь должна была быть суровой, много времени отводилось богослужению, и совсем не оставалось места средневековому благочестию, почитанию мощей, паломничествам. Мирян призывали к созданию неформальных общин, где они могли бы жить вместе как братья и сестры, бок о бок с приходскими священниками. Было заявлено о том, что миряне могут быть такими же хорошими христианами, как и священники. У этих людей, мужчин и женщин из Девенгера и его окрестностей, нс было устава, и они не давали связывавших их обетов. Они работали в соответствии с имевшимися у них различными профессиями и строили совместную жизнь, используя свои способности.

Такой образ жизни шел вразрез с некоторыми важнейшими убеждениями средневековой Церкви. Значение этого движения выражается в том, что оно выжило вне рамок официальных религиозных орденов, без скандалов, без подавления и без радикальных изменений. Можно спросить: как они пережили враждебность тех, кто видел в этом угрозу традиционному представлению о священстве и религиозной жизни? Очевидно, они были умными людьми, знавшими, что они делают, и, соответственно, способными ответить своим критикам понятными им терминами. Критика общин достигла апогея во время Констанцского Собора, когда доминиканец Мартин Грабо предпринял попытку представить Собору в виде трактата юридические и философские аргументы против братского образа жизни. Братья предотвратили эту попытку, доставив доминиканца к епископу Утрехта, который осудил очень мощно аргументированный трактат, а его автор был выслан из Утрехта и Кельнской провинции. Такое решение было победой свободы, но вместе с тем оно знаменовало важный поворот в церковном мнении. Можно только предполагать, что епископ и юристы, принимавшие участие в слушаниях, разделяли чувства братии.