Отмежевываясь от агрономии, почвоведение уделяло, однако, немало внимания — особенно в лице первых поколений учеников Докучаева — вопросам бонитировки почв. Но эти работы, преследуя исключительно оценочные задачи и налоговое дело и будучи очень далеки от вопросов агрономической именно характеристики исследуемых почв, были обречены на идейную и техническую неудачу, так как разрешение даже и этих, специфических для тогдашней эпохи, задач непременно требовало именно агрономического подхода, которого у почвоведов рассматриваемого периода не было.

Оторвавшись от агрономии и отказавшись от исследования тех вопросов, которые освещали бы нам почву как среду для культурной растительности, почвоведение взяло вскоре одностороннее географическое направление, обусловившее накопление огромного количества мертвого, по трафарету составляемого морфолого-описательного материала, изучавшего почву в застывшем статическом разрезе, чуждого докучаевских идей — истории, эволюции и динамики изучаемых объектов.

Этот накопляющийся в громадном количестве морфологоописательный материал сушил самое науку и давил нас своим сырым, оторванным от запросов жизни содержанием.

Образовавшийся пробел стремилась посильно заполнить агрохимия, пытавшаяся связать почву, культурное растение и удобрение в единое целое. Однако если почвоведение в дореволюционный период мы должны упрекнуть за отрыв от интересов агрономии и в частности от связи с интересами культурного растения, то агрохимию рассматриваемого периода можно было часто упрекнуть за отрыв от тех благотворных идей, которые были внесены в понятие о почве работами Докучаева и Сибирцева.