Во многих странах ересь все еще была наказуемым преступлением. Только с начала ХУП в. “еретические” убеждения стали чаще игнорироваться, чем наказываться. Историки могут утверждать, что веротерпимость в этот период была очень слабой и хрупкой, но они не могут отрицать, что смысл преследований был неэффективным, хотя иногда они фанатично применялись. Бывало, что социальные различия совпадали с конфессиональными. В Англии союз землевладельцев и священников стал более тесным, поэтому нонконформизм был в значительной степени уделом людей среднего класса. Повсюду общественные различия часто отражались в жизни Церкви. Например, в области интересов и перспектив французская иерархия была более тесно связана с высшими классами общества, чем с низшим духовенством, тогда как сельские священники в возраставшей степени сочувствовали и симпатизировали надеждам и заботам простых людей.

Одним из важнейших вопросов, которые Вестфальский мирный договор вновь выдвинул на передний план, была проблема власти. Она во всей полноте встала перед “новой эпохой” и на каждом шагу задевала Церковь. Было очевидно, что отношения между Церковью и государством были решены способом, явно неблагоприятным для Церкви, ее независимость урезали почти везде. Монархи вмешивались в ее дела, конфисковывали ее собственность и изменяли структуру ее жизни. В католических странах связи с Римом были умышленно ослаблены. Движение в пользу национальных церквей, зависящих от Курии только номинально, получило значительное развитие. В некоторых самодержавных государствах Церковь превратилась в министерство. И все же, как уже было сказано, стабильность была в большом почете, стабильность была также необходима церквям, как дворянству и крестьянам. Тем не менее идеал общей жизни, духовная, социальная и экономическая структура которой была намечена и организована Церковью, начал распадаться. И власти Церкви был брошен вызов во многих сферах, но наиболее серьезно, но мере развития “новой эпохи”, в интеллектуальный век.